Суриков Иван Захарович

Умирая в больнице, тревожно Шепчет швейка в предсмертном бреду «Я терпела насколько возможно, Я

И вот опять пришла весна; И снова зеленеет поле; Давно уж верба расцвела —

День я хлеба не пекла, Печку не топила — В город с раннего утра

В чистом поле, при дороге, Ярая пшеница; Жнет ту ярую пшеницу Молодая жница. Ноют

Смотрит с неба месяц бледный, Точно серп стальной; По селу мороз трескучий Ходит сам-большой.

Мне доставались нелегко Моей души больные звуки. Страдал я сердцем глубоко, Когда слагалась песня

Ночь тиха, сад объят полутьмою, Дремлют липы над сонным прудом; Воздух дышит цветущей весною;

Вот и степь с своей красою — Необъятная кругом — Развернулась предо мною Зеленеющим

Засветилась вдали, загорелась заря, Ярко пышет она, разливается, В поле грустная песня звенит косаря;

Не грусти, что листья С дерева валятся, — Будущей весною Вновь они родятся, —

Ночь тиха, сад объят полутьмою, Дремлют липы над сонным прудом; Воздух дышит цветущей весною;

Солнце утомилось, Х_о_дя день-деньской; Тихо догорая, Гаснет за рекой. Край далекий неба Весь зарей

Всё люди, люди!.. тьма людей!.. Но присмотрись, голубчик, строго, Меж ними искренних друзей Найдёшь,

И вот опять пришла весна; И снова зеленеет поле; Давно уж верба расцвела —

1 Едет Садко-купец на своих кораблях По широкому синему морю; Расходилась вдруг буря на