Цветаева Марина Ивановна

Последняя прелесть, Последняя тяжесть: Ребенок, у ног моих Бьющий в ладоши. Но с этой

Вскрыла жилы: неостановимо, Невосстановимо хлещет жизнь. Подставляйте миски и тарелки! Всякая тарелка будет —

Уединение: уйди В себя, как прадеды в феоды. Уединение: в груди Ищи и находи

Листья ли с древа рушатся, Розовые да чайные? Нет, с покоренной русости Ризы ее,

С темной веткою шепчется ветка, Под ногами ложится трава, Где-то плачет сова… Дай мне

Каменногрудый, Каменнолобый, Каменнобровый Столб: Рок. Промысел, званье! Вставай в ряды! Каменной дланью Равняет лбы.

Когда-нибудь, прелестное созданье, Я стану для тебя воспоминаньем, Там, в памяти твоей голубоокой, Затерянным

Други! Братственный сонм! Вы, чьим взмахом сметен След обиды земной. Лес! — Элизиум мой!

А человек идет за плугом И строит гнезда. Одна пред Господом заслуга: Глядеть на

Белое солнце и низкие, низкие тучи, Вдоль огородов — за белой стеною — погост.

Сказавший всем страстям: прости — Прости и ты. Обиды наглоталась всласть. Как хлещущий библейский

И уж опять они в полуистоме О каждом сне волнуются тайком; И уж опять

Юношам — жарко, Юноши — рдеют, Юноши бороду бреют. Старость — жалеет: Бороды греют.

Мой путь не лежит мимо дому — твоего. Мой путь не лежит мимо дому

Памятью сердца — венком незабудок Я окружила твой милый портрет. Днем утоляет и лечит