Брюсов Валерий Яковлевич

(Пеон третий) Перекидываемые, опрокидываемые, Разозлились, разбесились белоусые угри. Вниз отбрасываемые, кверху вскидываемые, Расплетались и

Что Сан-Фриско, Сан-Пьер, Лиссабон, Сиракузы! Мир потрясся! пансейсм! дым из центра веков! В прах

Мы встретились с нею случайно, И робко мечтал я об ней, Но долго заветная

Я жду у ветхого забора, Мне в окна комнаты видны, Людей, неведомых для взора,

Еще надеяться — безумие. Смирись, покорствуй и пойми; Часами долгого раздумия Запечатлей союз с

Мы встретились с нею случайно, И робко мечтал я об ней, Но долго заветная

Он в старой раме, с блеклыми тонами, В губах усмешка, взгляд лукав и строг,

Иоанне Б. Тихи дни и годы — годы в терему, Словно льются воды медленно

Понял! мы в раю! Stephanos «Ты — мой, как прежде?» — «Твой, как прежде!»

Свет обмер, тени наклонились, Пространней запах слитых лип; Последний звон заходит, силясь Во тьме

Залито поле, как золотом, Щедрым посевом патронов. Вдалеке, как гигантским молотом, Расколоты гребни склонов.

Во все века жила, затаена, И жажда светлых, благостных веселий. Настали сроки: струны вновь

Республика последних снов на грани, Где шелест нив и шум лесной к пустыне Приносят

Вот — вдоль исписана книгами, черный Свод стенограмм (лейбниц-глифы), тетрадь Лет, с пультов школьных

Я тебе скажу, мой милый, Что над нами веют силы: Властны в смене впечатлений